Название: Что тебе снится?
Автор:      Nikkiling
Перевод с английского: Мориэль
Фэндом:   Толкиен Дж.Р.Р.
Рейтинг:   NC-17
Пейринг: Мельпомаен (свой персонаж-эльф) /орки
Предупреждения: пытки, изнасилование
Дисклеймер: Не мое

Что тебе снится?

Эльф выскочил из кровати, крик ужаса грозил разорвать ему горло. Страх охватил его стройное тело, когда он стоял, дрожа, в темноте, одетый только в бледно-голубые штаны для сна. Перемежающиеся волны жара и холода пронзали его плоть. Он обхватил себя руками; его пальцы с такой силой охватили кисти, что утром на них должны были появиться синяки. Его темные глаза уставились в пустоту, как будто бы там было нечто, бывшее причиной его страха.

Он прикусил нижнюю губу, но не смог остановить отчаянный вопль, рвущийся из его глотки; звук был столь отчаянным и звериным, что это подстегнуло его страх. Это не был крик, который способен был произвести эльф, так отчаянно он звучал. Он задохнулся, одна рука дернулась ко рту, чтобы прикрыть его, пока он опускался на пол, свернувшись, подобно ребенку в утробе.

Очередной кошмар вновь захватил его разум. То, что начиналось как обычные сны об угрозе во тьме, сейчас переросло в нечто более осязаемое. Из теней начали появляться фигуры и ощущения. Неподвижность в цепях или каменных клетках, уродливые тела и острая боль, которая скручивала его тело во сне. Эти сны на самом деле были такими яркими, что он часто просыпался с синяками и болью в мускулах и чувствовал себя более усталым, чем до того, как попытался отдохнуть. Даже сейчас его тело болело, как будто невидимые раны дошли до его неистово колотящегося сердца.

В эту ночь он видел ножи и пламя, которые держали злобно ухмыляющиеся серо-зеленые орки. Они резали его тело, медленно уродуя его плоть и прижигая раны так, чтобы продлить пытку. Он вспомнил мучительную боль и жар во сне так живо, как будто это были настоящие воспоминания, но он не мог вспомнить ничего, что походило бы на такие ужасные муки.

И вот, что было хуже всего – там, за страданиями, его поджидало что-то еще; некая темная фигура, что находилась почти за гранью его возможности ощущать, она наводила на него ужас больший, чем любые мучения, испытанные им.

В конце концов, его дыхание замедлилось, и сдерживаемый в глубине горла крик ослаб. Ему все еще хотелось вопить, кричать, плакать в страхе, но все же контролировать свои чувства стало легче. Может быть, во сне он провидел свое будущее? Дано ли ему теперь еще и видеть грядущее? Однако это было сомнительно, ибо раньше у него не проявлялось такого дара.

«Я схожу с ума», - запричитал он, уронив голову на руки. О таких вещах было известно, и сейчас это казалось самым реальным объяснением. 

В конце концов, он заполз обратно в постель, ковыляя как старик из людей, а не как юный эльф, которым он был в действительности. И хотя он был измучен, он понимал, что больше не заснет в эту ночь; он просто не отважится на это.

***

«Ты выглядишь неважно. Снова бессонная ночь?»

Мельпомаен вздрогнул от звука голоса. Он чувствовал, что за эти дни стал более пугливым, как будто что-то ужасное пряталось на самом краешке его сознания. Он оторвал налитые кровью глаза от работы, и взглянув вверх, увидел Эрестора, возвышающегося над ним, забота в его обычно спокойном взгляде была очевидной.

Мельпомаен кивнул, но ничего не ответил. Он упомянул о бессоннице советнику, когда стало очевидно, что она мешает его работе, но постоянные кошмары скрыл.

Будучи всего нескольких веков от роду, Мельпомаен прожил в Имладрисе почти всю свою жизнь. Он работал писцом, и был полностью доволен своим небольшим вкладом в жизнь королевства. Его жизнь была простой и приятной, по крайней мере, до этих недавних проблем. Но они вмешались в его жизнь, и он не мог сосредоточиться на работе, а его обычно четкий почерк стал небрежным. Сейчас ему требовалось четыре или пять попыток, чтобы переписать послание без ошибок, тогда как раньше это удавалось сделать сразу.

«Ты еще не говорил с Элрондом?» - спросил Эрестор. Темноволосый эльф предлагал это раньше, но Мельпомаен не хотел беспокоить владыку Имладриса из-за такого пустяка, как несколько плохих снов.

«Нет», - пробормотал он, слегка покачав головой. «Еще нет».

«Я полагаю, тебе необходимо поговорить с ним», - настаивал Эрестор. «Случайно я узнал, что он сейчас свободен; собирает травы в саду. Иди к нему. Сегодня отдохни от работы и завтра тоже».

Мельпомаен открыл было рот, чтобы протестовать, но потерял свой запал, когда увидел решительное выражение глаз Эрестора. Спорить было бесполезно, даже если бы у него было достаточно сил для этого.

Он закончил письмо, над которым работал, отложил перо, чернила и бумагу в сторону и покинул рабочую комнату. Его тело и разум пребывали как будто в летаргии, когда он шел через залы, не замечая тех, кто двигался навстречу, и позволив ногам самим найти знакомую дорогу в сады. Он действительно не хотел беспокоить владыку своими проблемами, но, возможно, так будет лучше. Возможно, мастер исцеления сможет прописать ему какое-нибудь снотворное, которое с гарантией погрузит его в глубокий сон без сновидений.

«Мел! Подожди!» - кто-то позвал его, и Мельпомаен остановился, обернувшись, он увидел, как беловолосый эльф спешит к нему сзади. Он лишь с трудом выдавил из себя улыбку, приветствуя более высокого эльфа.

От вида Мельпомаена Линдира мгновенно охватило смятение. «Ты выглядишь неважно», - отметил он, нахмурившись. «Что случилось?»

Мельпомаен пожал плечами, пытаясь подавить зевок. «Снова кошмары», - ответил он барду. Тот был одним из немногих эльфов, которым он рассказал о бессонных ночах и жутких снах, хотя он и скрыл их детали.

Линдир кивнул, и жестом предложил им обоим продолжить путь по коридору. «Ты не приходил в Зал всю прошлую неделю. Я забеспокоился».

Измученный эльф поглядел в заботливые глаза и увидел в них очевидное тепло сочувствия. Они уже долго были друзьями, и хотя Мел часто желал, чтобы они перешли к более близким отношениям, он не знал, как начать движение к этой перемене в их дружбе. Тем более, он не хотел своей нечуткостью разрушить их дружбу.

Когда он смотрел на прекрасное лицо друга, перед его глазами внезапно пробежала рябь. Лицо Линдира внезапно исказилось, темные струи крови испачкали бледную кожу, а серебристые глаза выглядели мертвыми, как будто они видели слишком много ужаса, чтобы выдержать. Мельпомаен задохнулся, пытаясь сдержать крик, и быстро отвернулся. Откуда пришло это видение, он не знал; понял только, что оно как-то связано с его кошмарами. Кажется, теперь безумие кроме снов посещает его и наяву.

«Что такое?» - взволнованно спросил Линдир, протягивая руку, чтобы положить ее на плечо друга. Он увидел выражение ужаса на лице Мела, и ничего не мог понять, кроме того, что он сделал что-то не то.

Мельпомаен дернулся от прикосновения, пытаясь прийти в себя. «Ничего», - пробормотал он. «Я просто устал, и из-за этого мне чудится, что я что-то вижу».

«Что же ты видел?»

Он покачал головой, не желая рассказывать другу об ужасном видении. Он чувствовал, что если облечет его в слова, то сделает безумие более реальным.

«Тебе необходимо поговорить с Элрондом»,- в конце концов, сказал Линдир, в голосе которого звучала забота.

«К нему я сейчас и направляюсь». Он с трудом заставил себя посмотреть на Линдира и вздохнул с облегчением, увидев, что его красивое лицо выглядит как прежде.

«Может быть, мне пойти с тобой?»

«О, нет, все в порядке». Мел ответил ему улыбкой, надеясь, что она выглядит более уверенной, чем себя чувствовал. «Со мной все будет хорошо. И, возможно, я присоединюсь к тебе в зале сегодня вечером после обеда».

«У тебя нет необходимости чувствовать себя обязанным. Если ты сможешь спокойно поспать, то спи, а придешь в какой-нибудь другой вечер».

Мельпомаен кивнул, еще раз слабо улыбнувшись, и повернулся, чтобы идти дальше по коридору, оставив обеспокоенного барда поздаи.

Он уже был у выхода в сад, когда почувствовал, что усталость буквально валит его с ног. «Возможно, мне надо присесть на минутку», - подумал он, заходя в одну из ниш, что располагались вдоль коридора. Он сел и прислонился головой к прохладному камню, на миг закрыв глаза…

Он свисал с тяжелой цепи, совершенно обнаженный, его скованные руки были вздернуты вверх. Он стоял наполовину на коленях на холодном каменном полу, который был так запачкан испражнениями и кровью, что серый камень едва проглядывал сквозь грязь. Если бы у него были силы, он бы поднялся на ноги, но сил на такой подвиг уже не осталось, не считая того, что его ступни были обожжены до черноты из-за последней пытки.

Сквозь полузабытье он едва чувствовал, что по его вывернутым кистям и вдоль рук текут тонкие струйки крови. Твари с беспримерной жестокостью отрезали ему несколько пальцев, пока он кричал в агонии. Он почти потерял сознание из-за боли, но его заставили очнуться и смотреть, как злобные создания один за другим поглощали маленькие кусочки плоти, гортанно смесь и издавая довольные звуки.

Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как его взяли в плен. Время казалось ему вечностью, отмеряемой только ударами его сердца, которое продолжало биться, несмотря на выдержанные им мучения. Он не мог ответить на вопрос, почему его еще не убили. У него не было ничего, чтобы дать этим тварям, кроме его плоти для пыток, но, кажется, для его мучителей этого было довольно.

Внезапно грубые голоса достигли его ушей, раньше похожих на лист дерева ранней весной, а сейчас изрезанных и обожженных; они были искалечены безвозвратно. Голоса становились все ближе, смешавшись со звуком шаркающих шагов. Тугой комок страха в его животе сжался еще туже. Что будет теперь, подумал он отстраненно, его тело и разум слишком затерялись в боли, чтобы сформировать более последовательную мысль.

Он попытался открыть свои бледно-зеленые глаза, и ему удалось слегка приоткрыть один из них. Другой глаз заплыл и был покрыт засохшей кровавой коркой, так что теперь не открывался. Он увидел перед собой три неясные фигуры орков, которые держали в лапах тяжелые кнуты, куски цепей и другие орудия пыток. Он не смог подавить рыдания, что сорвалось с его запекшихся губ при виде их жестоких морд.

Затем послышался легкий звон, и цепь, на которой он висел, пошла вверх, поднимая его тело, пока только его израненные обожженные ступни не остались касаться земли, что было ужасной пыткой само по себе. Он не кричал, хотя к горлу его подступила тошнота, и желудок был готов вывернуться наизнанку.

Затем он хрипло вскрикнул, когда один из плетеных кнутов ударил его по спине, оставив там глубокий рубец. Он уже не пытался сдержать стоны и крики боли, как в начале своего пленения; тогда он хотел показать свою силу и волю, не издавая ни звука. Но такие попытки были лишь бессмысленными жестами, если не говорить о том, что он обессилел сверх всякой меры. Тело его инстинктивно дернулось, пытаясь избежать кнута, но это движение только навредило ему, поскольку его обожженные ступни соприкоснулись с землей, послав новые волны боли. Он слышал смех орков, довольных своей двойной пыткой.

Кнут вновь ударил, оставив на его спине новый длинный кровоточащий рубец, перечеркнувший старые, слегка воспалившиеся раны. Эльфы хорошо исцеляются и невосприимчивы к болезням, но даже их тело и дух немногое могут сделать в этих промозглых каменных подземельях. 
                                                 
И пока его мир погружался в туман боли, его блуждающий взгляд наткнулся на чернильное пятно тьмы, притаившееся в углу… наблюдающее… выжидающее…

Внезапно все вокруг закружилось, пошло рябью, боль уменьшилась, и он почувствовал, что закутан во что-то теплое и мягкое. Он инстинктивно дернулся, пытаясь отстраниться от тепла, поскольку не знал о его цели. По его телу двигались руки, поглаживая лоб, пытаясь расслабить его напряженные члены. Далекий крик достиг его слуха, и в то же время он услышал бормотание нескольких голосов поблизости. Он не мог разобрать слов, но их тон казался мягким и успокаивающим.

Наконец, он пришел в себя и понял, что этот крик исходит из его собственного горла. В это мгновение хриплые крики утихли, и он открыл глаза, жадно хватая ртом воздух. Перед его взглядом появились белые каменные стены палат исцеления. Повернув голову, он увидел как будто некоего призрака в белом.

Призрачная фигура прохладными пальцами погладила его лоб, прежде чем заговорить. «Эльронд, он очнулся». Мельпомаен узнал голос, и наконец, понял, что мнимый призрак, обретающий плоть, это его дорогой друг, Линдир.

Краешком глаза он уловил движение и повернувшись, увидел приближающегося лорда Элронда со ступкой и пестиком.

«Что случилось», - спросил Мел, не очень удивившись своему хриплому голосу. Он попытался сесть, поморщившись от боли. Это вновь напомнило ему о кошмарах, и он старался не закрывать глаза, чтобы они не настигли его.

Линдир двинулся, чтобы помочь ему, положив подушки так, чтобы Мелу было удобно сидеть, а затем сел на край его кровати. В его светлых глазах застыло беспокойство, и Мельпомаен увидел слабые серебристые следы слез на щеках. Он почувствовал, что его охватывает вина и стыд за то, что он заставил своего обычно веселого товарища плакать.

«Линдир нашел тебя в коридоре около входа в сады», - ответил Элронд, подойдя к постели. «Ты выглядел, как будто тебя настиг какой-то приступ, и он не смог привести тебя в чувство».

«Это был… еще один кошмар?»- тихо спросил бард.

Мельпомаен кивнул. «Я почувствовал сильную усталость и присел отдохнуть на минутку. Я не спал уже сутки».

«Расскажи мне о своих снах», - попросил Элронд, откладывая ступку в сторону и придвигая ближайший стул. «Как долго они преследуют тебя?»

«Больше двух недель». Он запнулся, почувствовав смущение. Но все же надо было хоть кому-то рассказать об этих кошмарах! Глубоко вздохнув, он начал рассказ, уставившись на свои руки. Он говорил о том, как орки держали его пленником в каком-то подземелье Темного Владыки, о бесконечных пытках и мучениях. Во время рассказа Линдир побледнел еще больше, в то время как лицо Элронда осталось спокойным.

«Что со мной происходит?!» - вскричал Мельпомаен, не в силах больше держать страх в себе. «Почему я вижу эти кошмары?!»

Он поймал взгляд, которым обменялись Линдир и Элрон, и немедленно ухватился за него. «Что? Скажите мне! Что вы знаете?»

«Мел», - начал говорить Элронд тихо, как будто успокаивая испуганного ребенка. «Почти сто лет назад тебя захватили в плен слуги Темного Владыки. Ты еще ничего не вспомнил? Мы боялись, что твой разум заблокировал память об этом случае, поскольку ты никогда больше об этом не говорил. Долгое время ты, казалось, чувствовал себя нормально, но, видимо, сейчас эти воспоминания проявились».

«Что?» Мельпомаен выглядел ошеломленным. «Как… Почему? Как я смог забыть о таком? От того, что я видел - » - он поперхнулся собственными словами, «я должен был истаять».

«Нет, если ты ничего бы не вспомнил», - ответил Элрон и слегка наклонился к нему. «Ты сопровождал мою жену, когда она отправилась в Лотлориэн. Вас атаковал большой отряд орков. Келебриан и еще нескольким удалось бежать, хотя она была серьезно ранена. А тебя и многих других орки увели в Дол Гулдур».

Мельпомаен тяжело сглотнул. Значит, его кошмары были реальностью. Его сердце заколотилось при этой мысли, и пока разум его вопил от ужаса, лицо оставалось спокойным. «И как же я бежал?» - спросил он, хотя по какой-то странной причине тело его содрогнулось от этих слов. Оттуда нельзя бежать, внезапно пришло ему на ум, хотя он не мог понять, откуда пришла эта мысль.

«Мы не знаем», - мягко ответил Элронд. «По счастливой случайности тебя нашли на границе Лихолесья и Лориэна, почти обезумевшего от ужаса и боли».

Смешно, но он ничего об этом не помнил. Все обстояло так, как будто его кошмары и реальная жизнь были двумя разными реальностями. Он помнила нападение на Келебриан, но не помнил, что сам был в ее эскорте.

Он посмотрел на свои руки, длинные тонкие пальцы, запачканные чернилами. Медленно он согнул их и нахмурился от внезапно пришедшей мысли.

«Мои пальцы», - проговорил он в замешательстве. «Они отрезали мне пальцы … и сожрали их. Как я могу это помнить?» Он сжал руку в кулак и посмотрел вверх. «Все пальцы на месте».

«Много лет прошло с того времени», - ровно ответил Элронд. «С тех пор они вновь обрели свой прежний вид».

«Я не помню этого», - нахмурился он. Это казалось невероятным, но Элронд был целителем, и если он говорит, что это возможно…

«Ты многое забыл. Так твой разум противостоял тем ужасам, что произошли с тобой».

«Кто-нибудь еще выжил?» Он вспомнил крики боли других эльфов, и задал себе вопрос, что с ними случилось.

«Нет», - ответил Элронд, и в его твердом голосе слышалась печаль. «Нашли только тебя одного».

«Но что же со мной будет? Я истаю?» Мельпомаен сказал это спокойным голосом, как будто это не имело никакого значения. На самом деле он весь заледенел от этой ужасной мысли. Но когда он взглянул на Линдира, то увидел, какое смятенное выражение лица у барда. Здесь есть некто, кому не безразлична его жизнь и смерть. Это давало ему немного надежды, хотя он никак не мог забыть того короткого видения, что проявилось на лице Линдира. Он до сих пор не понимал, что это означает, и сейчас не стал об этом говорить.

«Это зависит от тебя», - сказал Элронд, прервав его думы.

Мельпомаен понимающе кивнул. Его жизнь зависит от того, сколько он вспомнит и как сможет с этим справиться. В этот момент он не думал, что сможет выдержать еще одно воспоминание; все его тело глухо болело, а дух пребывал в смятении. Если ему улыбнется удача – он мало что вспомнит еще; но на это у него не было особой надежды.

Он откинулся обратно на подушки. «Несмотря на эти сны, я чувствую, что мне нужно еще поспать. Я так устал, но я боюсь».   

«Может быть, я смогу тебе помочь». Элронд поднялся, взяв ступку, и прошел через комнату, где его поджидали чашка и кувшин с кипятком. Через мгновение он вернулся с дымящейся чашкой в руки.

«Выпей», - сказал он писцу. «Это должно погрузить тебя в сон без сновидений».

«Спасибо». Мельпомаен взял чашку и выпил ее содержимое, поморщившись от неприятного вкуса. Он отдал чашку целителю, позволив своим глазам медленно закрыться. Когда он начал засыпать, то почувствовал, что рука с длинными пальцами накрыла его руку, придавая уверенности…

Он съежился на полу в крошечной каменной клетке, глаза его были открыты и невидяще глядели на противоположную стену. Камера была столь мала, что если бы он сел, то руками мог бы ощупать холодный каменные стены по обеим сторонам. Его искалеченные руки были свободны, не считая тяжелых железных наручников на исхудавших кистях. Отрезанные пальцы болели, как будто находились на своем месте; странная призрачная боль, что чувствовалась даже в мизинце, который он потерял еще в детстве при несчастном случае. Он слышал только собственное тяжелое дыхание, глубокое и хриплое во тьме. Все остальное тело охватывала тупая боль; вполне терпимая, если он не двигался. Холод проник ему в самые кости, раньше он никогда его не чувствовал, но теперь, когда он так изнурен, этого можно было ожидать.

Дух его блуждал по тропам прошлого и видениям возможного будущего. Иногда он сильно удивлялся тому, что все еще здесь; мечты о счастливых временах временами так заполняли его разум, что пробудившись, он чувствовал сильное смятение. Иногда он даже забывал, почему он оказался здесь. Даже сейчас он едва мог припомнить свое единственное путешествие в Лотлориэн. Они проделали только полпути, когда их атаковал отряд, слишком большой даже для умелых бойцов-эльфов. Он не знал, что случилось с теми, кто еще выжил, хотя иногда он слышал крики боли из других глоток, нежели его собственная.

Дверь камеры внезапно отворилась, яркий свет факела заставил его закрыть глаза и спрятать голову. Он не слышал приближения орка, но это не было необычным. Временами он так уходил в себя, что не видел и не слышал ничего вокруг.

«Выходи!»- прорычал гортанный голос, но он не обратил на него внимания. После того, как и на второй окрик не последовало никакого ответа, огромный орк ступил внутрь. Когтистая рука схватила безвольного эльфа за шею сзади и вытащила его из крошечной камеры. Он еле сопротивлялся, руками и ногами скребя по камню в поисках опоры, но без особого успеха.

Его потащили в главное помещение, как изломанную куклу. Там ожидали еще несколько орков, и он слышал, как они переговаривались на своем незнакомом гортанном языке. Временами они смеялись жестоким смехом, от которого дрожь проходила по позвоночнику эльфа.

Орк бросил его возле стола, который находился у дальней стены комнаты. Он тихо застонал, когда приземлился на колени и искалеченные руки. Его истощенные руки и ноги подломились, не в силах удержать его; но ему не дали упасть самому – один из орков пнул его ногой в бок, так что он распростерся на залитом кровью полу.

Он задохнулся, руки болезненно заскребли по камню, тело автоматически старалось избежать следующих ударов. Однако, больше его не били, и вновь ужасный смех достиг его изрезанных ушей. Большая когтистая лапа схватила его за руки, подняла и швырнула на край стола, что вызвало у него еще один стон.

Когда голова его глухо стукнулась о деревянную поверхность, взгляд его уперся в дальний угол, где тени сгустились особенно плотно. Вновь что-то притаилось там, тень более глубокая, чем тьма, в которой она скрывалась. Она вызывала столь невыразимый ужас, что он понял – неважно, какие еще муки он испытает, но ничто не сравнится с тем, что может сотворить с ним эта темная тварь. Он не смог сдержать дрожи и отвернулся.

Внезапно он заметил, что в помещении есть кто-то еще, какое-то существо, которое не было ни тенью, ни орком. Скорчившись, в противоположном углу, прикованный к стене тяжелой цепью за массивный ошейник, сидел другой эльф. Длинные белые волосы были жестоко обрезаны, как и его собственные; бледная кожа отмечена ужасными следами от кнута, цепей, ножа и кулака, запачкана кровью и грязью. Его серебристые глаза выглядели мертвыми, как будто они видели слишком много ужаса, чтобы выдержать.

«Линдир», - невнятно произнес он, голос его был сорван от постоянных криков, так что он не мог сказать что-то четко. В глазах его при виде барда появился страх, сердце сжалось от острой боли. Он не видел эльфа со времени нападения, и надеялся, что Линдир был среди тех немногих, кому удалось бежать.

Когти впились ему в бока, оставляя глубокие кровавые борозды, пока двигались к бедрам, и он крепко зажмурил глаза от боли. Затем его глаза широко открылись, когда лапы вцепились ему в ягодицы, раздвигая их, обнажая самые сокровенные части его тела. Его взгляд встретился с несчастным взглядом Линдира, когда он попытался опереться руками о стол в последней попытке бежать. Он знал, что последует за этим, и выдержал бы, если бы не присутствие Линдира. Он не мог вынести, как некто дорогой ему будет смотреть, пока его будут насиловать.

Но его вялые попытки сопротивляться совсем не помешали здоровым и сильным оркам, и пока он смог сделать нечто большее, чем демонстрация сопротивления, напряженный член пронзил его тело. Боль была острой и сильной, отвратительный орган был слишком толстым для его маленького тела. Он понял, что кричит, пока его безжалостно разрывали, вопли муки и отчаяния эхом отражались от стен, вызывая смех у других тварей. Оставшиеся пальцы бессмысленно скребли по дереву стола, живот бился о твердый край, оставляя кровоподтеки, хотя он едва замечал это. Взгляд его снова сфокусировался на другом эльфе, и душа его возжаждала расстаться с телом, когда он увидел слезы, текущие из печальных глаз Линдира.

Орк продолжал пронзать его, каждый глубокий толчок провоцировал невыносимую боль и душераздирающую муку. Он чувствовал, как по его ногам течет кровь и как когти орка вонзаются в его бедра. Когда, наконец, тварь испустила вопль удовольствия, отвратительное семя хлынуло из чресел орка в разорванное тело эльфа, и он закричал вновь, когда почувствовал, что все внутри него горит от ядовитой жидкости.

Когда орк отодвинулся от него, он хрипло рыдал и пытался освободить свой дух от оков тела. Он слышал, как другие орки подошли ближе, намереваясь использовать его тело для своих отвратительных забав. Закрыв глаза, он приветствовал тьму, которая унесла его далеко отсюда…

Мельпомаен пробудился с придушенным криком, его дух и тело объяли жестокие мучения. Он чувствовал себя потерянным и смятенным, и не мог четко понять, что есть реальность, а что – сон. Не обращая внимания на крики окружающих, он попытался выбраться из постели, отбрасывая прочь руки, которые пытались его удержать. Вдруг его кулак нечаянно ударил Элронда прямо в лицо, послав владыку Имладриса на пол.

«Ты лгал!» - закричал он, медленно пятясь прочь от постели, от младших целителей, которые бежали на помощь, от удивленного лица Линдира.

«Ты был там!» Он указал пальцем на барда, продолжая отступать, пока не уперся спиной в стену. «Тебя пытали, ты видел, а теперь ты здесь! А он сказал, что других выживших не было!»

Он повернулся, диким взглядом впившись в Элронда, который медленно вставал, прижав руку к кровоточащему носу. «И это!» Мельпомаен вскинул руку, со всеми пятью пальцами, целыми и здоровыми. Сначала он поверил Элронду, что они исцелились, но в своем кошмаре он вспомнил, что одного пальца он лишился еще задолго до нападения, и он не вырос заново. «Конечности не отрастают заново, даже спустя столетия! Я хочу знать правду! Что со мной происходит?!»

Никто из эльфов не произнес ни слова, и на самом деле, никто даже не двинулся, кроме Элронда, вставшего на ноги. Окружающий Мельпомаена мир затуманился, и вдруг он почувствовал, что боль от всех ран, полученных в кошмарах, вернулась. Он закричал и, опустив взгляд, увидел как кровь капает с его вновь искалеченных рук. На запястьях вновь возникли железные наручники. Его длинные темно-рыжие волосы, падавшие свободно на спину, внезапно исчезли, и одежда тоже, обнажив рубцы, раны и кровоподтеки на его ставшей желтой коже. Он вновь закричал, протягивая руки к Линдиру за помощью, но застывший бард не ответил. Все эльфы в комнате просто смотрели на него пустыми глазами.

Он скорчился на полу, закрыв глаза, чувствуя, как его зад горит от острой боли и по ногам стекает липкая струя крови, смешанной с семенем. Удары сердца гулко отдавались у него в ушах, на миг оно замолкло, потом вновь принялось биться. Дух его, съежившийся и ослабевший, беспомощно трепетал в оковах плоти.

Когда он, наконец, вновь открыл глаза, он снова был в том каменном помещении, лежал, распростертый на холодном полу, куда его бросили орки. Но все же он был не один. Тень, что таилась в углу, отделилась от своих собратьев, открыв существо ужасное в своей мрачной красоте.

«Пробудился, наконец», - промурлыкал бархатный голос, и Мельпомаен всхлипнул, когда бледная рука погладила его по щеке. «Хорошо. Больше у тебя не будет снов».

С этими словами Саурон засмеялся, и Мельпомаен познал истинное отчаяние.